УДК (093)929:271.22-725(477)

ЭПИСТОЛЯРИЙ КАК ИСТОЧНИК ДЛЯ ИССЛЕДОВАНИЯ БИОГРАФИЙ

ИВАНА ОГИЕНКО (МИТРОПОЛИТА ИЛЛАРИОНА) И МИТРОПОЛИТА

УКРАИНСКОЙ ГРЕКО-КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ АНДРЕЯ ШЕПТИЦКОГО

Преловская И.Н.

Статья посвящена обзору эпистолярных источников по изучению биографий министра исповеданий в Правительстве УНР во главе с Симоном Петлюрой Ивана Огиенко (1882-1972), впоследствии митрополита Холмского и Подляшского (Люблинского) Иллариона, и митрополита УГКЦ Андрея Шептицкого (1865-1944). Переписка свидетельствует об изменениях в отношении И. Огиенко к митрополиту Андрею Шептицкому от резко отрицательного до уважительного и дружественного.

Ключевые слова: документальные источники, эпистолярий, Иван Огиенко, митрополит Илларион, УГКЦ, миторополит Андрей Шептицкий.

EPISTOLARY AS A SOURCE FOR THE BIOGRAPHIC RESEARCH

OF IVAN OGIENKO (METROPOLITAN HILARION) AND ANDREY SHEPTYTSKY,

METROPOLITAN OF UKRAINIAN GREEK CATHOLIC CHURCH

Prelovska I.M.

Article reviews the epistolary sources for the study of the biographies of the Minister in the Government of UNR denominations headed by Simon Petlura Ogienko Ivan (1882-1972), later Metropolitan of Chelm and Podlasie (Lublin) Hilarion, and Metropolitan of Ukrainian Greek Catholic Church Andrey Sheptytsky (1865-1944). Correspondence shows the changes in relation to the Ivan Ogienko Metropolitan Sheptytsky sharply from negative to respectful and friendly.

Keywords: documentary sources, epistolary, Ivan Ogienko, Metropolitan Hilarion, Ukrainian Greek Catholic Church, Metropolitan Andrey Sheptytsky.

С восстановлением государственной независимости Украины развернулся активный процесс введения в научный оборот новых документальных источников, в том числе переписки украинских церковных и политических деятелей ХХ века. Кроме многочисленных публикаций в научных, научно-популярных и публицистических изданиях, в Украине постепенно восстанавливается и становится доступным эпистолярное наследие запрещенных в советский период украинских церковных деятелей. В связи с этим, актуализировались исследования в области новых теоретико-методологических подходов к изучению эпистолярных источников с целью оптимального использования их информационного потенциала.

Украинские источниковеды, архивисты и археографы, в ходе решения сопутствующих дискуссионных вопросов, пришли к определенным обобщениям и выработке совместных подходов. Публикация эпистолярия значительно расширяет исследовательское поле историографии и источниковедения в целом, позволяет более детально реконструировать просопографичний портрет конкретной личности, создать коллективную биографию лиц, объединенных общими факторами, углубить описание образа жизни и занятий представителей определенных социальных состояний.

Несмотря на существенное заполнение ранее существующей лакуны в сфере просопографии, существуют определенные пробелы в комплексе документальных источников церковных деятелей в Украине периода советской оккупации, вызванные утратой или недоступностью источников.

Если в целом жизнеописания многих известных украинских деятелей новейшего периода уже исследованы, то публикация эпистолярия и материалов спецхранилищ бывшего СССР, влияют даже на уже устоявшиеся взгляды и оценки. Именно в письмах содержатся новые сведения о мотиваций действий корреспондентов в сложных делах, из них видно эволюцию взглядов или влияния посторонних лиц на принятие решений, очевидны системы связей и источники информации, становятся известными причины конфликтов.

За последние годы исследователи практикуют накопление т. н. просопографических баз данных, на основе которых вырисовываются "образы", "жизненные пути" или "коллективные биографии", которые дают возможность не только изучить отдельную личность, но и выйти на более высокий уровень в исследовании социальных, политических, культурных явлений и тенденций исторического процесса. Важнейшим и ценным признаком просопографичних сведений является объективность информации, которая позволяет реконструировать образ того или иного деятеля в совокупности положительных и отрицательных сторон жизни и деятельности. В условиях массового рассекречивания архивных документов источниковеды получают уникальный просопографичний материал, который требует систематизации и последующих публикаций.

События первой половины ХХ века вывели на историческую арену много ярких фигур. Среди украинских деятелей той поры выделяется личность, оставившая значительный след в истории Украины как под своим светским именем так и под церковным. Профессор Иван Огиенко известен как выдающийся украинский общественно-политический деятель и как архиепископ Холмский и Подляшский Иларион в юрисдикции Польской Автокефальной Православной Церкви (с 16 марта 1944 года – митрополит), а затем митрополит Украинской Греко-Православной церкви в Канаде.

Переписка между главой Украинской Греко-Католической Церкви митрополитом Андреем Шептицким и министром исповеданий Правительства УНР, а затем православным архиепископом Холмским и Подляшским в Генеральной Губернии Илларионом (Огиенко), является интересной и важной проблемой для исследования.

Андрей Шептицкий (29 июля 1865 года – 1 ноября 1944 года) – митрополит УГКЦ (с 17 декабря 1900 года), граф, выдающийся украинский церковный, культурный и общественный деятель, доктор права, философии и теологии. На протяжении своей архипастырской деятельности он прилагал усилия для решения украинского вопроса в Галичине. Кир Андрей Шептицкий был депутатом Сейма и членом Палаты Австрийского Парламента в Вене, основал церковный музей (ныне Национальный музей им. А. Шептицкого), поддерживал деятельность украинских культурно-просветительских товариществ "Просвіта", "Рідна школа", "Сільський господар".

Кроме устройства собственно греко-католических церковных и церковно-общественных организаций, митрополит Андрей налаживал контакты с ведущими деятелями Украинской Центральной Рады. С октября 1918 года он был членом Украинской Национальной Рады ЗУНР-ЗОУНР. По его инициативе была основана Львовская греко-католическая академия (1928), Богословское научное общество (1929), Украинский католический институт церковного единения им. митрополита Рутского (1939). В 1941 году митрополит УГКЦ возглавил Украинский Национальный Совет, а в 1944 году – Всеукраинский Национальный Совет. Во время Второй мировой войны ставил вопрос об объединении всех христиан Украины вокруг Киевского Патриархата в единстве с Римским Престолом.

В последнее время был опубликован целый ряд материалов и документов из огромного по объему богословского и эпистолярного наследия митрополита УГКЦ Андрея Шептицкого. Публикацию осуществили Постуляция Митрополита Андрея Шептицкого во Львове и сотрудники ЦГИАЛ Украины, в частности известная исследовательница архивист Оксана Гайова .

Историография проблемы, которая касается переписки между этими двумя выдающимися церковными и общественно-политическими деятелями, не слишком обширна из-за относительно небольшого периода исследования ранее запрещенных и недоступных материалов. В Украине эпистолярное наследие И. Огиенко, в том числе с митрополитом УНКЦ Андреем Шептицким исследовали Зиновий Тименик , Владимир Ляхоцкий , Николай Тимошик , автор этого исследования и др.

Большой пласт огиенкознавства создан благодаря украинскому исследователю Владимиру Ляхоцкому, который в своих публикациях касался проблемы взаимоотношений между православными и униатами, а также исследовал те архивные материалы, которые хранятся в ЦГИАЛ Украины (Львов) . Именно благодаря усилиям В. Ляхоцкого в серии “Пам’ятки” в 2002 г. было издано эпистолярное наследие Ивана Огиенко (митрополита Иллариона) за период с 1907 по 1968 год . Представленные в сборнике письма происходят из архивов Украины и Канады. Среди них обнаружено несколько писем, которые были написаны в разное время Иваном Огиенко к митрополиту УГКЦ Андрею Шептицкому, или его имя в разном контексте было упомянуто в этих письмах .

Весь период пребывания И. Огиенко на должности министра исповеданий УНР Симон Петлюра неоднократно писал ему письма. В письмах за 1920-1922 гг. был поднят ряд вопросов, касающихся церковного устройства. В период деятельности на посту министра исповеданий И. Огиенко также активно переписывался с представителями Украинской Греко-Католической Церкви. Факты свидетельствуют о сотрудничестве с митрополитом УГКЦ Андреем Шептицким, о проявлении уважения к нему со стороны кардинала Иосифа Слипого, архиепископа Ивана Бучко, митрополита Максима Германюка, о. Юлиана Дзеровича, о. Иосифа Скрутеня, о. Юрия Кмита и др. .

Отношения между Андреем Шептицким и И. Огиенко давно уже стали предметом научных исследований . Последующая переписка архиепископа Холмского и Подляшского Илариона (Огиенко) с митрополитом УГКЦ Андреем Шептицким учитывая их длительное и давнее знакомство, несмотря на его частный характер, является высоким образцом церковного литературы, проникнутого верой в Бога и истинной величия духа.

В письме И. Огиенко от главы миссии в Голландии и Бельгии от 14 апреля 1921 из Брюсселя за № 61 говорилось, что «В цей час Львівський Український Митрополит Граф Андрій Шептицький перебуває в Голландії, де він в м[істі] Ротердамі 11-го та 13-го квітня зробив дві конференції під назвою “Пропаганда католицизма в Росії”. Зміст конференції слідуючий: “Настав момент, коли Католицька церква зможе приєднати до себе як Український нарід, так через нього і всю Росію. Українська Національна Уніатська Церква, стоючи на межі між католицькою і православною церквами, може бути в цей час тим посередником, який зрештою об’єднає весь славянський (?) Схід Європи під владою Риму. Треба тільки допомогти уніатам та українцям-галичанам. На Україну потрібно негайно католицькі Місії, улаштувати шпиталі, школи, полагодити церкви, послати священиків. Наводяться приклади, як українські селяни не довіряють своїм православним священикам, як вони радо кличуть до себе військових уніатських священиків Галицької Армії […]” Про дальніщі конференції Митрополита я буду мати честь повідомити в дальніщих листах. Прошу прийняти запевнення глибокого поважання» .

В ответном послании Председателю Украинской дипломатической Миссии в Голландии и Бельгии А. Яковлеву в письме от 16 мая 1921 года И. Огиенко писал: «Позиція гр[афа] А. Шептицького невірна в основі, – унія цікавила на Україні тоді, коли церква уніятська була національно більше нашої; тепер же, коли на Україні націоналізація церкви дійшла до того, що Служби Божі правлять по-українськи, коли церква наша стала демократичною постільки, що сам нарід взяв до своїх рук керування нею, після цього поскільки зацікавить масу на Україні унія? Але самі виступи гр[афа] А. Шептицького для української справи дуже корисні і заважати їм не потрібно. Щиро тільки прошу Вас частіше і докладніше інформувати мене як про виступи гр[афа] А. Шептицького, так і взагалі про церковні справи» .

В письме И. Огиенко к митрополиту Андрею Шептицкому из города Тарнова (Польша) от 4 июня 1921 года после почтительного обращения «Ваше Преосвященство Достопочтенный Владыка!», сообщалось, что его письмо от 24 мая 1921 года он получил сегодня и спешит немедленно ответить. В письме Огиенко благодарит “за полезные указания и помощь” и сообщает адресата о том, что «працюю я дуже багато, але при неймовірно важких обставинах. Церкву люблю я з цілої душі своєї, на службу їй радий віддати всі сили свої і знання. Стремлюся до розмосковлення Української Церкви і в сьому напрямі роблю все можливе. Вважаю, і переконаний в цім, що церква на Україні в скорому часі буде знаціоналізованою, стане Церквою Українського Бога Живого. Я дуже багато працюю тепер над перекладами Служб Божих на українську мову. Вже переклав Утреню, Часи і Літургію, закінчую Вечірню. На працю свою дивлюся як на підготовчу, – всю свою роботу маю перевірити в грецьких текстах і спізніше видрукувати лише як матеріял для відповідної будучої духовної Комісії. Молитовника я вже видрукував і післав Вашій Ексцеленції під увагу. В скорім часі я буду у Львові, де займуся виправленням своїх текстів. Щиро прошу Ваше Преосвященство дати мені матеріяли тексти Служб Божих, які тільки маєте. (Ви пишете про латинський, німецький, французський і польський). Я маю лише переклад Літургії Я. Головацького на німецьку і польську мови 1868 р. Дуже прошу про тексти грецький, український (по молитовниках) і польський. Як що Ви дасте відповідне поручення Львівській Духовній Семинарії, щоб мені ці книги видали на руки, коли я зайду до них, або пришлю когось, то буду сердечно Вас дякувати. Коли мої тексти будуть цілком закінчені, то я хочу перед друкуванням подати їх на розгляд компетентним людям. Чи не укажете, Ваше Преосвященство, таких осіб? Особливо потрібний добрий знавець богослужбової грецької мови. А може й Ваше Преосвященство не зріклися б проглянути деякі переклади? З Вашими зауваженнями про брошурку № 3 майже цілком погоджуюсь; річ у тім, що я дивлюся на неї, як на крок до розмосковлення Української Церкви, не більше. До цього додаю нові видання “Української Автокефальної Церкви» .

О том, что митрополит Андрей Шептицкий заинтересовался деятельностью министра исповеданий УНР И. Огиенко и, очевидно, сообщил о ней приближенным к нему лицам, свидетельствует письмо Шептицкого от 4 июля 1921 года, которое было отправлено в момент отсутствия митрополита УГКЦ во Львове. И. Огиенко (Tarnow, hotel “Bristol” pok. 6, Rector Uniwersytetu, Profesor І. Ogijenko) сообщал, что «Проїздом через Львів познайомився я з достойним Єпіскопом Іосифом, який Вашим іменем гостинно запросив мене до Митрополичої Палати, де і провів я чотирі доби. За таку гостинність вважаю своїм обовязком щиро подякувати Вас, Високопреосвященний Владико. Дуже було мені приємно близче познайомитися з декількома достойними пастирями в Палаті, де все живе Вами, де все на кожному кроці виявляє Вас, Високодостойний Владико. Жалкую, що мені не судилося в свій час зійтися з Вами. Прошу Вашого Владичного Благословення і Святих Молитов. З правдивою до Вас пошаною, Міністр Исповідань» .

В это же время И. Огиенко просил информацию о деятельности Шептицкого у посла УНР в Америке Ю. Бачинского в письме от 10 августа 1921 года, сообщая ему о приезде митрополита в Америку и прося прислать подробные сообщения о его пребывании там, исходя из потребностей министерства исповеданий УНР .

Судя по имеющимся материалам, переписка И. Огиенко со Станиславовской греко-католической семинарией началось с того, что он послал туда одно из изданий «Української Автокефальної Церкви», которое было им организовано в Тарнове. В благодарственном письме от 18 декабря 1921 года ректор семинарии, соборный крылошанин греко-католической Капитулы о. М. Вальницький, достаточно дипломатично не заострял внимание на разнице между православными и греко-католиками. В этом письме есть только прекрасные пожелания Ивану Огиенко: «Ваша праця над реформою Церкви на Україні заслугує на повне признання. Дай Боже, щоби великий український народ хвалив Бога своєю рідною мовою, щоби належав до Вселенського Пастиря, а особливо, щоби мав живу, сильну і непохитну віру в Бога» . Заслуживает внимания обозначенная о. М. Вальницким принадлежность Украинской Церкви к «Вселенскому Пастырю», которым, по умолчанию, могут одновременно считаться как Константинопольский Патриарх, так и Папа Римский.

Среди опубликованных писем С. Петлюры к И. Огиенко заслуживает внимания то, в котором изложены его впечатления о митрополите УГКЦ Андрее Шептицком. В письме от 28 октября 1921 года к министру исповеданий С. Петлюра высказывается о том, что мнение о графе и униатском митрополите Андрее Шептицком, как о выдающемся защитнике украинских государственных интересов, является “ошибочным”. С. Петлюра приводит факты об участии митрополита Андрея Шептицкого в деятельности съезда монархистского деятелей, который состоялся весной 1921 года в Каннах, его встрече с российским князем Дмитрием Павловичем и обсуждения с ним возможной Федерации Украины и России .

По мнению С. Петлюры, митрополит УГКЦ Андрей Шептицкий украинским вопросом интересуется, как средством для реализации на Украине унии церковной и такой взгляд противоречил государственной концепции, за которую боролось правительство УНР. Однако дальнейшие события показали, что митрополит Андрей Шептицкий все-таки был выдающимся защитником украинских интересов до самой смерти. Вот только не суждено было достичь договоренности между выдающимся сторонником экуменического единения христианских церквей в Украине и защитниками православной веры в изгнании.

Вообще, создается впечатление, что одновременно переписываясь и с православными и с униатскими центрами и отдельными представителями, И. Огиенко себя вполне удачно позиционировал как министр исповеданий Директории УНР, который очевидно должен параллельно общаться со всеми церковными направлениями в устройстве церковно-государственных дел. Его поздняя полемика с униатами, которая началась после переезда в Канаду, носила деструктивный характер и даже получила свое воплощение в стихах, написанных митрополитом Илларионом .

В письме к Сергею Шелухину от 27 января 1922 года он, сообщая о своем отъезде в Варшаву, в этот же день также просил прислать ему информацию о митрополите Андрее Шептицком: «Крім цього сердечно прошу Вас прислати мені ті матеріяли, які Ви маєте в справі шкідливої роботи Шептицького. В цій справі я вже багато знаю, але матеріялів як раз і бракує. Отже сердечно прошу, пришліть їх мені, а їх використую, як треба» .

Отношение Ивана Огиенко к митрополиту УГКЦ резко и навсегда изменилось с 1922 году. После аннексии восточной части Галичины прекратилась деятельность Огиенко в качестве министра исповеданий УНР. За этим последовал переезд его семьи во Львов в конце лета 1922 года. Возник вопрос о трудоустройстве и проблема с жильем. З. Тименик, ссылаясь на материалы переписки с сыном И. Огиенко Анатолием, хранящиеся в его личном архиве, сообщал, что Иван Иванович и Домникия Даниловна с детьми поселились в Винниках, а обоих сыновей – Анатолия и Юрия принял на обучение в диаконской бурсе во Львове митрополит Андрей Шептицкий. Как пишет З. Тименик, Иван Огиенко в лице Шептицкого нашел доброжелательность, материальную и моральную поддержку и, живя 2 года в частном доме Шептицкого во Львове на улице Ходорковской 15, напротив Цитадели, ничего не платил. Митрополит Андрей пристроил безработного профессора в украинскую учительскую семинарию, где с 4 ноября 1922 года он исполнял обязанности по контракту учителя украинского языка и литературы .

Это обстоятельство заинтересовало тех лиц, которые остались среди деятелей УНР. В письме к И. Огиенко от доверенного лица С. Петлюры, который датирован 9 января 1923 года, сообщалось, что Симон Петлюра поручил передать для И. Огиенко новогодние поздравления и проверить, правда ли что «в польській газеті “Слово Польське” і “Рідньому Краї” появилася звістка про призначення Вас Польс[ьким] Мініс[тром] Освіти на посаду професора в учит[ельську] семинарію у Львові. Звістка ця до сього часу Вами не спростована в ціх газетах. П[ан] Г[оловний] О[таман] доручив мене запитати Вас, чи відповідає дійсности подана відомість в цих газетах» .

Очевидно, что И. Огиенко посещал митрополита Андрея Шептицкого с визитами. Об этом свидетельствует один из найденных писем, написанное Огиенко в Винниках 28 февраля 1924 года: «Високопреосвященний Владико! Сердечно дякую за миле й ласкаве запрошення. Матиму честь і високу приємність побувати у Вас в суботу 1.03. в 10 годин ранку, – час, коли я Ваше високопреосвященство – як мене інформовано – найменше потурбую. Про-сить Св[ятих] Молитов Ваших Слуга Ваш ласкавий Проф[есор] І. Огієнко» .

Есть письма аналогичного содержания, которые свидетельствуют о тесном общении между профессором И. Огиенко, который интенсивно занимался преподавательской, научной и издательской работой, и митрополитом УГКЦ Андреем Шептицким, в частности из с. Косова летом 1925 года, куда выехал с детьми на отдых . Рассказывая о многочисленных неприятностях, которые выпали на долю И. Огиенко в его отношениях с Львовской кураторией, З. Тименик писал, что против И. Огиенко была развернута кампания, которая сопровождалась публичными выступлениями против него как православного, с выражением недоверия к нему и подозрений в проведении пропаганды среди греко-католиков .

Несмотря на все неприятности, дружеские отношения между И. Огиенком и митрополитом Андреем Шептицким не прервались и после переезда Огиенко с семьей в Варшаву. Об этом свидетельствует письмо Шептицкого от 8 июля 1926 г., где Огиенко писал: «Мені було дуже приємно отримати цінного листа Вашого. Забувати старих друзів ані в думці не маю, особливо ще тому, що дуже скучаю за Львовом, бо все ж таки прожив в ньо-му та коло нього 4 роки. І не тільки не забуваю, але не трачу надії, що мені ще доведеться пожити й попрацювати у цьому місті. Варшава гарна, та, на жаль, нема тут незабутнього львівського Національного Музею, а без нього мені працювати неможливо. Охоче буду служити Вам в Вашій справі, з якою звернулися до мене. Власне, я не відповідав Вам, бо мав думку бути у Львові (хочу трохи попрацювати в Крехові) і особисто поговорити з Вами. Але моя поїздка затягується, тому відповідаю Вам листом» .

Содержание эпистолярия в последующие годы, когда И. Огиенко жил и работал в Варшаве, не изменилось, что свидетельствовало о дальнейших дружеских отношениях с митрополитом УГКЦ Андреем Шептицким. Огиенко сообщал ему о ходе своих исследований, пересылал ему тексты своих статей и книг, обсуждал методологию научных исследований украиноязычных рукописей и старопечатных книг, пересылал новые публикации, приветствовал его по случаю праздников и юбилеев и т.д.

И. Огиенко обращался из Варшавы в 1934 году к Шептицкому за помощью, в частности тогда, когда стало понятно, что издание «Рідної Мови» имеет серьезные материальные проблемы. В своем страстном обращении в защиту украинского языка он писал: “Літературна мова – то найголовніша ділянка духової культури кожного народу. Зо стану культури літературної мо-ви завсіди судять і про стан культури загальної. Нарід, що не має добре вироб-леної літературної мови, не може зватися правдиво культурним. Ось тому ко-жна нація сильно дбає про те, щоб виробити собі справді милозвучну, чисту, багаторозвинену літературну мову, і працю таку вважає за свій перший обов’язок. Дбаймо ж на решті й ми про розвиток культури своєї літературної мови, цебто про душу й серце нашої Нації. Мова кожного народу ділиться на говірки; поки нарід не виробить собі спільної доброї літературної мови, доти в його літературі панують мови регіональні. Нарід із регіональними мовами в своїй літературі й пресі, – це ще не закінчена, усталена Нація, це тільки етнографічна маса. Недержавні народи звичайно не мають спільної літературної мови, послуговуються своїми говірками. За нашого часу кожний нарід, що хоче стати державним, мусить показати свою духову зрілість, а вона ж виявляється найперше в культурі літературної мови. Нарід, що в своїй пресі й літературі вживає тільки регіональної мови, що не виробив спільної, собор-ної мови, такий нарід Державною Нацією стати не може. Показником зрілости не тільки окремої особи, але й цілої Нації все була й тепер зостається найпер-ше культура його літературної мови” .

В редакционном обращении И. Огиенко отстаивал необходимость издания такого журнала, который бы поддерживал этот процесс среди украинцев и просил Шептицкого помочь в распространении следующих обращений: «До всіх наших Читачів та Прихильників звертаємося з оцим гарячим закликом: 1. Передплачуйте наші видання на 1934 рік; 2. Приєднуйте нам нових Передплатників. Нехай буде обов’язком кожного нашого Передплатника конечно знайти нам бодай одного нового Передплатника; 3. Матеріяльні видатки наших Видавництв дуже великі, а тому сердечно проси-мо всіх не забувати й про “Фонд Рідної Мови”. Цим “Фондом” хочемо покри-ти таку малу передплату на наші видання; 4. Звертаємося до всіх українських інституцій та Товариств із проханням реально допомогти нам у нашій нелегкій праці; 5. Сердечно просимо, хто може, присилати нам відразу цілорічну пе-редплату; 6. Просимо поновляти передплату заздалегідь, щоб не було перерви в висиланні журналів. Міцно віримо, що цей наш щирий заклик дійде до українського громадянства, і воно щедро підтримає нашу працю. Віримо, що громадянство глибоко зрозуміє наше гасло: Дбаймо всі про культуру своєї мови, щоб спільними силами створити для одного народу одну літературну мову» .

Очевидно, что митрополит УГКЦ помог в этом деле, поскольку в последующие годы И. Огиенко называл его "главным промотором и меценатом украинской культуры", просил присылать свои публикации в редакцию своего издания “Наша Культура”, благодарил впоследствии за присланные материалы . Отсутствие писем периода 1930-х годов из-за потерь документов или из-за того, что они пока не введены в научный оборот, не позволяет детально проанализировать эпистолярное наследие респондентов И. Огиенко за этот период.

В годы Второй мировой войны (1939-1945) на оккупированной территории Польского государства образовалось квазигосударственное административное образование под названием «Генерал-Губернаторство» в составе III Рейха. В этот период не прекращалась борьба православных украинцев за возвращение превращенных в костелы храмов и за устранение польско-российского влияния из церковной жизни. Первым шагом в реализации этих устремлений было создание отдельной администрации Православной Церкви для Холмщины и Подляшья и возвращение 19 мая 1940 года православным кафедрального собора Рождества Пресвятой Богородицы на Даниловой Горе в Холме, который захватили иезуиты после Первой мировой войны. Это стало началом холмского периода пребывания И. Огиенко в Украине. Завершением дела Украинского Центрального Комитета перед немецкими властями и митрополитом Дионисием (Валединским) было рукоположение в 1940 году двух украинских иерархов – профессора Ивана Огиенко во архиепископа Холмского и Подляшского и архимандрита Палладия (Выдыбиды-Руденко) во епископа Лемковского и Краковского в 1940 .

Весь последний период жизни митрополита УГКЦ Андрея Шептицкого, который пришелся на II Мировую войну, он продолжал переписываться с Холмским православным владыкой Иларионом (Огиенко). Даже те письма, которые сохранились в архивах, свидетельствуют про интенсивную переписку несмотря на неблагоприятные условия военного времени, когда передвижения в пределах оккупированных территорий и почтовое сообщение имели существенные препятствия. Существенно изменяется содержание и характер переписки, поскольку новопоставленного православного архиерея беспокоят проблемы развития украинской церковной жизни и вообще состояние Украинской Церкви.

О трудностях в почтовом сообщении архиепископ Илларион (Огиенко) сообщил в своем письме из Холма Кир Андрею Шептицкому от 14 ноября 1941 года: «Ваш цінний лист від 3-го листопада 1941-го року, надхнений прав-дивою братньою любов’ю, приніс мені велику духову насолоду та сердечне задоволення. Мило й приємно було мені переконатися, що наша обопільна довголітня приязнь позосталася й надалі незмінною та нерозірвальною. Два останні десятиліття я мав честь та змогу не тільки навчатися з Вашого мужнього національного поступовання, але і користати з Вашого теплого до мене наставлення. Усе це пригадав мені Ваш правдиво братерський лист, і я приношу Вам за нього свою щиру подяку!... Я так само і з свого боку ввесь час чекав слушної нагоди, щоб смиренно повідомити Вас, що 20-го жовтня 1940 року відбулася в Холмському Св[ято]-Богородичному Катедральному Соборі моя єпископська хіротонія на прастару Холмсько-Підляську катедру. На жаль, за часу, коли жорстокі гнобителі християнства, більшовики володіли Галичиною, цього зробити було неможливо, - роблю це аж тепер, як тільки відновлено поштові зносини з Вашою Митрополією […] Сердечно прошу Ваше Високопреосвященство про Ваші Святі Архипастирські Молитви за ме-не, недостойного й немічного слуги Божого, і остаюся Вашого Високопреосвященства смиренний у Христі брат і богомолець Іларіон , Архиєпископ Холмський і Підляський. Холм, Свята Данилова Гора. Року Божого 1941-го, листопада 14-го дня» .

Переписка в эти годы полна обсуждения насущных церковных и общественно-политических проблем, в частности противостояния между православными и греко-католиками, которое продолжалось, несмотря на общее состояние немецкой оккупации. В своем письме от 20 января 1942 года митрополиту Андрею Шептицкому владыка Илларион (Огиенко) писал: «Що до Вашого вже видрукованого й уже розісланого листа до всіх Православних архиєреїв в Україні й на українських землях, то на нього тепер відповідати не можу. Зрештою, мої думки Ви добре знаєте вже з мого попереднього листа. Одне тільки скажу тепер: час на такого листа Ви вибрали не зовсім відповід-ний. Не зовсім відповідий, бо неспокійний, коли щирої відповіді на нього не почуєте. Не зовсім відповідний, бо Ієрархія в нас ще не встаткувалася, а громадянство знаходиться під свіжим впливом роздору, принесеного т[ак] зв[аними] бандеровцями та мельниківцями, цебто греко-католиками. Я особисто не можу ще Вам щиро й належно відповідати по багатьом причинам. По-перше, переслідування та понижання мене греко-католицькою пресою та греко-католицьким “Українським Центральним Комітетом” у Кракові на чолі з Професором Кубійовичем збільшилося й посилося. Не проходить тижня, щоб я не діставав від нього якихсь ударів та понижень, чи то прихованих чи то яв-них, чи то від самого Українського Центрального Комітету, чи то від їхнього відділу в Холмі […] Я на Холмщині не маю православної преси, мені її – через впливи Кракова – не дозволяють, а греко-католицькі “Краківські Вісті” залива-ють собою Холмщину, але про діяльність Холмського Архиєрея вперто замов-чують, хоч їм посилаються наші Бюлетені. Зате про греко-католицьку Ієрархію вони пишуть великі статті мало що не в кожному числі. Я б тільки радів з цьо-го, коли б нам, православним, також дозволили мати свого часописа!... Радів би з цього, коли б такий стан не викликував у всієї інтелігенції на Холмщині дуже гірких думок на адресу греко-католиків… Доки таке греко-католицьке насильство буде продовжуватись на Холмщині, то – на мою скромну думку – в мене особисто й на цілій Холмщині не буде психологічного настановлення відповісти належно на Вашого листа до всіх Православних Архиєреїв, відповісти так, як треба... Ваше Високопреосвященство пробачать цю щирість і зрозуміють мене. Пишу так тільки тому, що витворений стан дошкульно б’є нашу Церкву» .

Заслуживает внимания коллективное обращение православных владык в Генеральной Губернии митрополита Дионисия (Валединского), Иллариона (Огиенко) и Палладия (Выдыбиды-Руденко) из Варшавы от 26 марта 1942 года, которое было адресовано митрополиту УГКЦ Андрею Шептицкому после обнародования его обращения к православным иерархам в Украине: «Ваше звернення до Православних Ієрархів в Україні від 30 грудня 1941 р. – це те, чого вже більше 300 років очікувала наша церква. Сьогодні рішається доля Великого Українського Народу. Сьогодні Народ наш прагне, відродивши своє церковне життя, стати могутнім носієм правди Христової та порядку державного на безмежних просторах своєї землі. Нерушима Святиня Софії, Премудрости Божої, що віками непохитно перетривала все, стане фактичним центром цього відродження в Києві – Єрусалимі нашої землі. Ваш лист – пер-ше ствердження сучасної вирішальної хвилі. Церковний роздор, що в кінці XVІ віку був у значній мірі штучно впроважений неприятелями Української Церкви та Українського Народу, тепер мусить бути остаточно закінчений на користь нашої церкви й народу. З боку Православної Церкви ми намагатимемось усунути всі перешкоди на шляху великої історичної справи церковного поєднання українців, поєднання, що спиратиметься на поверненні всього Українського Народу до церковного стану з-перед офіційного, у 1596 р., розпаду православної Української Церкви. Гаряче благаючи Всевиш-нього про повне благословення нашій святій справі, просимо й Ваших про це заходів та молитов» .

В последующие годы Холмский владыка неоднократно посылал многочисленные поздравления с праздниками митрополиту Андрею Шептицкому, рассказывал о своих делах по развитию Холмской епархии, жаловался на трудности и невзгоды . Очевидно, что он получал и ответы, но к сожалению этих писем до нас дошло очень мало из-за многочисленных переездов Илариона (Огиенко) по окончании Второй мировой войны, дальнейших эмиграционных скитаний и соответствующих потерь.

Существенным отличием в сравнении между двумя митрополитами заключалась еще и в том, что Илларион (Огиенко) никогда реально не пересекался с советскими органами власти, тем больше со спецслужбами. Возможно, этим было вызвано его несколько вызывающее заявление в письме к Симону Петлюре от 27 января 1922 года: «Я прошу Вас, Пане Отамане, дати мені змогу звязатися з Київом; потрібен Ваш наказ про це п[ану] Прем’єру, і міністрам Фінансів і Внутрішніх справ, а також і мені. Кошти повинні знайтись на таку корисну справу. Я б звязався б з Київом і намітив би тамошній Церковній Раді план висвячення Єпископату. Вони могли б післати двох своїх кандидатів до Царгороду, в цьому Совітський Уряд їм не заважав би (курсив мой – И.П. ). А коли б ці кандидати прибули на цей бік кордону, то я б знайшов би раду, що з ними робити. І скандал був би, може, припинений» .

На всех этапах жизни в эмиграции И. Огиенко (митрополит Илларион) никогда не жил на советской территории. Зато митрополит УГКЦ Андрей Шептицкий в 1914-1917 годах после ареста российскими военными властями был выслан вглубь Российской империи , затем жил во Львове, который в 1939 году согласно пакту Молотова-Риббентропа отошел к СССР, а после окончания немецкой оккупации в 1944 году снова должен был строить свои отношения с властью в условиях реализации плана по уничтожению УГКЦ в УССР. Поэтому последние месяцы своей жизни Шептицкий остался почти в одиночестве и к тому же должен был решать проблемы защиты своих верных и ведения переговоров с представителями органов госбезопасности СССР .

Список литературы:

1. Боруцька О. Перебування митрополита Андрея Шептицького в російському ув’язненні (вересень 1914 – березень 1917 рр.) // Історія релігій в Україні. Науковий щорічник. Праці ХІV-ї міжнар. наук. конф., м. Львів, 14 травня 2004 р. – Львів: «Логос», 2004. – Книга 1. – С. 89-101.

2. Епістолярна спадщина Івана Огієнка (1907-1968) / Упоряд. Ляхоцький В., Московченко Н., Преловська І. – К.: УДНДІАСД, 2001. – Т. 2. – 477 с. [Серія “Пам’ятки”].

3. Листи від громадських діячів, представників української науки, культури і церкви до Івана Огієнка (митрополита Іларіона) 1910-1969 / Упорядник.: І. Преловська та ін. – К.: Видавництво імені Олени Теліги, 2011. – 744 с.

4. Ляхоцький В. Іван Огієнко: толерантність – основна умова співпраці церков різних конфесій // Берестя – 1596 в історичній долі українства: Матеріали Всеукраїнської науково-богословської конференції, 29-30 листопада 1996 р. – Тернопіль, 1996. – С. 41-46.

5. Ляхоцький В. Фенікс Івана Огієнка: (Нововиявлені документи з фондів Центрального державного історичного архіву України в м.Львові) // Українське архівознавство: історія, сучасний стан та перспективи: наукові доповіді Всеукраїнської конференції, 19–20 листопада 1996 р. – Ч. 2. – К., 1997. – С. 68-78.

6. Митрополит Андрей Шептицький: Життя і Діяльність. Документи і Матеріали 1899–1944. – Т. 1: Церква і церковна єдність. – Львів: Монастир Монахів Студійського Уставу. Вид. Відділ «Свічадо», 1995. – 523 с.

7. Митрополит Андрей Шептицький: Життя і Діяльність. Документи і Матеріали 1899–1944. – Т. ІІ, книга 1: Пастирське вчення та діяльність. – Львів: Видавництво отців Василіян «Місіонер», 1998. – 571 с.

8. Митрополит Андрей Шептицький: Життя і Діяльність. Документи і Матеріали 1899–1944. – Т. ІІ, книга 2: Листування. – Львів: Видавництво отців Василіян «Місіонер», 1999. – 1093 с.

9. Митрополит Андрей Шептицький. Документи і Матеріали 1899-1944. – Т. 1: Пастирські послання 1899–1914. – Львів: Фундація «Андрей». Вид. Відділ “Артос”, 2007. – L+1014 с.

10. Митрополит Андрей Шептицький. Документи і Матеріали 1899–1944. – Т. ІІ: Пастирські послання 1918–1939. – Львів: Фундація «Андрей». Вид. Відділ «Артос», 2009. – ХІІ+1248 с

11. Митрополит Андрей Шептицький у документах радянських органів державної безпеки (1939–1944 рр.) – К.: Українська Видавнича Спілка, 2005. – 480 с.

12. Преловська І. Церковне питання в епістолярній спадщині Івана Огієнка // Іван Огієнко і сучасна наука та освіта. Науковий збірник. Серія історична та філологічна. – Кам’янець-Подільський, 2009. – Вип. VІ. – С. 160-191.

13. Преловська І. М. Листування Івана Огієнка (Митрополита Іларіона) з митрополитом Української Греко-Католицької Церкви Андреєм Шептицьким (До 145-ої річниці від дня народження Андрея Шептицького (1865 – 1944)) // Іван Огієнко і сучасна наука та освіта. Науковий збірник. Серія історична та філологічна. – Вип. VІІ. – Кам’янець-Подільський національний університет імені Івана Огієнка, 2010. – С. 183-195.

14. Тимошик М. «Лишусь навіки з чужиною…»: Митрополит Іларіон (Огієнко) і українське відродження: Наукове видання / Передмови О. Кравченка та В. Скопенка. – Вінніпег: Український православний Собор Св. Покрови; К.: Науково-видавничий центр «Наша культура і наука», 2000. – 548 с., іл.

15. Тіменик З. Митрополит Іларіон (Огієнко) і Митрополит Андрей Шептицький про духовність мови в контексті державотворення // Релігія в Україні. Дослідження. Матеріали. – Ч. 3. – Львів: Логос, 1994. – С. 61-69.

16. Тіменик З. Рідномовні богослужби як один із виявів соборницької праці І. Огієнка і Митрополита Андрея Шептицького (З архівних матеріалів 1922 р.) // Історія релігій в Україні.Тези повідомлень IV-го круглого столу (Львів, 8-10 травня 1995 року. – Київ-Львів, 1995. – С. 181-182.

17. Тіменик З. Іван Огієнко. (Митрополит Іларіон). 1882–1972. Життєписно-бібліографічний нарис / Відп. ред. проф. Олег Купчинський. – Львів: Вид. відділ НТШ, 1997. – 227 с.

18. Хомчук О. Церква поза церковною огорожею. Розколи і руйнація Української Православної Церкви в пошуках "константинопільського визнання". – Чикаго, Іллінойс, 2002. – 621 с.

Преловская Ирина Николаевна – доктор церковно-исторических наук, кандидат исторических наук, профессор Киевской православной богословской академии, старший научный сотрудник Института украинской археографии и источниковедения им. М.С. Грушевского НАН Украины (Киев, Украина).

Data about the

Prelovska Iryna Mykolaivna – Doctor of Church History Sciences, Candidate of History Sciences, Professor of Kyivan Orthodox Theological Academy, Senior Staff Scientist of M.S. Hrushevsky Institute of Ukrainian Archaeography and Source Studies of NAS of Ukraine (Kyiv, Ukraine).

Огиенко Иван (Иларион) (1882 - 1972)

Огиенко Иван (Иларион) (1882 - 1972)

Ученый, языковед, историк церкви, педагог, церковный и общественный деятель

Место рождения: город Брусилов Радомышльського уезда Киевской губернии (сегодня —смт., райцентр Житомирской области)

Родился в бедной крестьянской семье, где было 6 детей. Его отец погиб, когда Ивану было 2 года. В 1896 году Огиенко окончил начальную четырехлетнюю школу, потом учился в Киевской военно-фельдшерской школе. Вместе со школьным товарищем Юхимом Придворовым (в будущем - российским поэтом Демьяном Бедным) издавал рукописный ежемесячник «Моя библиотека». По окончанию в 1900 году полного фельдшерского курса работал в Киевском военном госпитале. В 1903 году сдал экзамены в местной гимназии в Остроге, в 1909 окончил историко-филологический факультет , учился на Высших педагогических курсах, работал в . С 1915 преподавал в Киевском университете, был приват-доцентом на кафедре языка и литературы. Был членом партии социалистов-федералистов. С 1918 - профессор кафедры истории украинской культуры Киевского Украинского государственного университета. 14 января 1918 года выступил на Всеукраинском церковном соборе в Киеве с докладом «Возрождение украинской церкви», где аргументированно доказал право украинской церкви на самостоятельное существование. Летом 1918 года стал основателем и первым ректором Камянец-Подольского государственного украинского университета (открут 22 октября 1918). 5 января назначен . В 1919-20 - министр вероисповеданий УНР в правительствах Исаака Мазепы и Вячеслава Прокоповича. 16 ноября 1920 года, после того, как Камянец был захвачен большевистскими войсками, эмигровал в Польшу, жил в Тарнове. В 1921 году был членом Рады республики, до 1924 года - министр вероисповеданий правительства УНР в эмиграции. С 1924 преподавал украинский язык во Львовской учительской семинарии, на протяжении 1926-32 годов - профессор церковнославянского языка на богословском факультете Варшавского университета. Основал и редагировал в Варшаве журнал «Рідна мова» (1933—1939) і «Наша культура» (1935—1937). В октябре 1940 года на Сооре украинских православных епископов Огиенко был рукоположен в сан епископа Холмского и Подляского, вводил украинский язык как язык богослужения. В августе 1951 года на чрезвычайном собрании Украинской Греческо-Православной церкви избран главой церкви в Канаде и митрополитом Виннипега. При нем был провозглашен Акт объединения трех украинских автокефалий за границей. Значительным вкладом Ивана стал перевод Библии на украинский язык, что до сегодняшнего дня является уникальным достоянием украинского народа. Умер и похоронен в Виннипеге.

Прага, 1942. 2 тт.

До хиротонии профессор православного отделения теологического факультета Варшавского университета. Хиротонисан во епископы Холмские и Подляшские с возведением в сан архиепископа (октябрь 1940). Позднее митрополит Украинской Автокефальной Церкви.

Творения:

Кирилл и Мефодий. Их жизнь и деятельность: В 2 томах. - Варшава, 1927 (Под фамилией И. Огиенко).

Составлено по источникам:

Николаев К. Н. Восточный обряд. - Париж: YMCA-Press, 1950. - С. 283, 297.
Лабынцев Ю. А., Щавинская Л. Л. Белорусско-украинско-русская православная книжность межвоенной Польши: Исследования и публикации. - М.: Индрик, 1999. С. 15.

В мае 1937 г. во Львове выходит "Новий Заповіт", который являл собой лишь часть главного труда всей жизни великого ученого - перевода Библии на украинский литературный язык с оригинальных древнееврейских и греческих текстов. Один из первых переводов Святого Письма на украинский язык осуществил в начале ХХ в. Пантелеймон Кулиш - Библия вышла незначительным тиражом в 1903 г. Но уже в 20-е годы - время активной украинизации - она оказалась устаревшей с точки зрения лексики и фразеологии: ведь именно тогда в украинском правописании произошли существенные изменения. К тому же, П.Кулиш перевел отдельные фрагменты Старого Завета не дословно, а в свободном изложении. Огиенко поставил перед собой задачу: перевести Библию на современный мелодичный украинский язык, как можно более точно передав содержание оригинала. Британское Библейское общество заключило с переводчиком договор об издании книги. Заметим, что в то же время переводить Библию пытались Пулюй, Бачинский, Морачевский и два Левицких, но их труд не увенчался успехом. Огиенко работал над переводом с 1931 по 1938 г., но и много позже он совершенствовал текст Библии для новых изданий. В 1942 г. увидел свет "Новий Заповіт і Псалтир". Полностью фундаментальный перевод Ивана Огиенко "Біблії або книг св. Письма старого i Нового Заповіту" вышел в Лондоне в 1962 г. на 1529 страницах. С тех пор это издание часто перепечатывали, особенно в 80-90 гг. Более 60 лет Библию в переводе Огиенко читают христиане всех конфессий нашей страны, и только украинские греко-католики используют собственный, изданный в Риме, перевод, сделанный в 1963 г. отцом Иваном Хоменко".

Министр исповеданий в правительстве Петлюры. Профессор богословского факультета Варшавского Университета. Рукоположен в октябре 1940 г. на Холмскую кафедру. митрополитом Дионисием в Варшаве. Митрополит с момента образования митрополии в 1951 г.

Буду рад дополнительной информации и литературе. Источники путаются в вопросе о том, когда Огиенко принял имя "Иларион".

Иван Иванович Огиенко (Митрополит Илларион)

Н. Волошина,

доктор педагогических наук, профессор,

член-корреспондент АПН Украины

2 января 2007 года исполняется 125 лет со дня рождения известного ученого, педагога, языковеда и литературоведа, государственного, культурного, общественного и церковного деятеля, редактора и издателя, переводчика и поэта. Среди современников его называли человеком энциклопедических знаний. Более тысячи трудов создал ученый. И все они были посвящены Украине. Украинский читатель не может сейчас ознакомиться со всеми трудами И. Огиенко. Большинство из них находится за границей, а незначительная часть, которая есть в нас, была под запретом.

Родился Иван Иванович Огиенко 2 января 1882 года в г. Брусилов Радомышльского уезда Киевской губернии (ныне Житомирская область) в бедной материально, но духовно богатой крестьянской семье. Отец Иоанн был казацкого рода, корни которого достигало где-то до Полтавщины, мать - простая крестьянка Ефросинья, всю свою душу отдавала воспитанию детей. После окончания начальной школы в Брусилове Иван вступает в Киевской военно-фельдшерской школы. Свою первую статью будущий ученый написал в 15 лет.

Специальность, которую получил. Огиенко, ему не нравилась. Сердцем и душой тянулся юноша до языка, литературы и истории. Вскоре он сдает экзамен на зрелость при Острожской классической гимназии и получает разрешение на вступление в университет святого Владимира, но не на историко-филологический факультет, а на медицинский. Но и здесь молодой человек не оставляет своего увлечения. Он посещает лекции по истории, филологии. Академик В. Перетц заприметил способного студента, который слушал курс его лекций по древней украинской литературы. Огиенко удается перевестись на историко-филологический факультет, где он реализует все свои способности. Пройдут годы, и, выдавая в Варшаве двухтомное литературно-лингвистическую монографию «Украинский литературный язык XVI века и Креховский «Апостол» 1560 года», профессор И. Огиенко посвятит ее своему учителю с такими словами: «Высокоуважаемого и дорогому своему учителю академику Владимиру Перетцю в день шестидесятилиття жизнь его в знак глубокого уважения и искренней признательности посвящает автор» .

И. Огиенко успешно заканчивает университет, его рекомендуют оставить на кафедре с назначением профессорской стипендии, но ректорат отказывает. Из Министерства образования было получено письмо-ответ на донос профессора Т. Флорінського. Это был главный цензор Киевского отдельного цензурного ведомства, который ненавидел украинский язык. За его яростную враждебность не увидели свет сотни украинских книг. И. Огиенко устраивается на работу в Киевской коммерческой школе, подрабатывает репетиторством. В 1911 году кандидатуру И. Огиенко таки утверждают на должность приват-доцента кафедры русского языка и литературы. Его первые лекции были встречены бурными студенческими аплодисментами. Глубокий аналитик, блестящий оратор, Иван Огиенко снискал себе авторитет не только среди студентов, но и профессоров. Однако не всем нравились идейные убеждения преподавателя, его патриотизм. И снова доносы в соответствующие органы о борьбе с так называемым «украинским сепаратизмом». Но 1917 год изменил события, что развивались. Распалась Российская империя, украинцы получили возможность создать свое государство. И. Огиенко одним из первых переходит на преподавание в университете на русском языке, читает курс лекций «История украинского языка». Против этого протестует группа профессоров, называя эти события «насильственной украинизацией».

Трудно приходилось Огиенко, и он не терял надежды на лучшие времена. И когда его избирают членом совета новообразованного Министерства образования, он выступает с инициативой основания Украинского народного университета, который впоследствии становится Украинским государственным университетом . В это время до торжественного открытия университета И. Огиенко разрабатывает новый курс лекций «Украинская культура», в котором раскрывает богатство культуры родного народа, которую он веками боролся. Когда Огиенко произнес речь на эту тему перед многотысячной аудиторией, то С Петлюра - Генеральный секретарь военных дел через своего старшину забрал текст речи для издания его стотысячным тиражом для просветительской работы среди солдат украинской армии. Вместе с тем ученый произносит такие свои доклады, как «Родной язык в школе», «Первейшие задачи украинской филологии», выступает перед чиновниками Министерства иностранных дел, на курсах для учителей, находит время для издания украинских учебников, пособий. Учебные книги И. Огиенко выходят в Киеве тиражом от 10 до 100 тысяч экземпляров. Как председатель комиссии, он руководил подготовкой «Проекта правописания украинского языка», который был утвержден Всеукраинской академией наук и на основе которого были разработаны основные правила украинского правописания. Летом 1918 года профессора И. Огиенко назначают на должность министра образования, а впоследствии - министра исповеданий. В настоящее время он возглавляет работу в основанном Каменец-Подольском государственном университете. Фактически он является его первым ректором. И. Огиенко хочет вывести университет на европейский уровень, открывая богословский факультет, кафедры польского и еврейского языка и др. Однако не суждено. Волна освободительных соревнований відкочувалась все дальше на запад. Весь состав правительства УНР должен был оставить Каменец-Подольский, кроме профессора и. Огиенко, который назначен Главноуполномоченным от правительства, потому что нельзя было всем покидать страну. Профессор Огиенко был едва ли не единственным беспартийным министром. При его руководстве в Каменце-Подольском работали украинские государственные учреждения, банки, образовательные учреждения, выходили правительственные газеты. Борьба за украинскую государственность продолжались вплоть до июля 1920 года. Полуразрушенный Каменец-Подольский Головноуповноважений правительства Украинской Народной Республики покидал последним. А потом Тарнов, Винники, Львов. Не было постоянного заработка. Семья испытывала материальные затруднения, но Огиенко не прекращал научной работы. Он беспокоится об оставленных научные материалы в Каменце-Подольском. Пишет письма к А. Крымского, не ведая, что репрессивная машина уже запустила свой маховик, и А. Крымский не мог ему ответить.

В Польше И. Огиенко подписывает контракт на один год работы в Варшавском университете, но польского гражданства не принимает. Здесь тоже ему не было покоя, потому что до украинских эмигрантов, особенно национально сознательных, относились с подозрением. Да еще и зависть, недопонимание между самими эмигрантами. Спасала только труд ученого. Он основывает в Варшаве научно-популярный сборник «Родная речь» (1933г.), а с 1935 года - журнал «Наша культура». В 1937 году умирает его верная жена Доминика, и Иван Огиенко остается с тремя детьми. Здесь он начинает переводить Библию, пишет целый ряд научных исследований.

Руководство Украинской Автокефальной Православной церкви рекомендует Огиенко кандидатом в епископы. Это было в 1940 году на соборе православных епископов в Польше. Этого же года он принимает монашеский постриг и выбирает церковное имя Илларион. С целью возрождения украинской церкви митрополит Иларион едет в Чехословакии, Швейцарии, а в 1947 году переезжает в канадский город Виннипег. Там его избирают первоиерархом Украинской Православной Церкви в Канаде.

На канадской земле он не переставал заботиться о развитии украинского языка и культуры. За 25 лет написал более пятидесяти книг. Это «Грамматико-стилистический словарь Шевченкового языка», «История украинского литературного языка», «Навчаймо детей своих украинского языка», «Наука о рідномовні обязанности», «Книга нашего бытия на чужбине», «Религиозность Т. Шевченко», художественные произведения в нескольких томах. В Канаде Иван Огиенко написал целый ряд трудов, посвященных истории украинской церкви. Это «Украинская церковь во времена руины (1657 - 1687), «Украинская патрология: учебник для духовенства и украинских семей», а также «Украинская церковь» (в двух томах), вышедшей в Праге 1942г.

Сотни отзывов, соболезнований на смерть Великого Украинца поступившие от правительственных и политических кругов разных стран, руководителей научных, религиозных и общественных организаций. Не было только сочувствие с Украины, с той Украины, которой он посвятил все свои труды, отдал свое любящее сердце.

В богатом научном наследии И. Огиенко весомое место занимают исследования по вопросам развития украинского языка и культуры в целом. Он утверждал, что язык - это душа нации», «сердце народа», «главный двигатель украинского народа». Его десятитомна «История церковнославянского языка» - это достаточно объемная и сложная работа. В ней подробно рассматриваются исторические, лингвистические, палеографические признаки письменных памятников (6-й том).

«Грамматически-стилистический словарь Шевченкового языка» - это работа, в которой Огиенко задумал исследовать богатство народного языка Кобзаря. Работая в Каменце-Подольском, он выписал более двухсот тысяч карточек, но все это пропало. Ученый начал работу заново и издал труд к 100-летию со дня смерти Т. Шевченко (1961 г.)

А чего стоит исследование ученого «История украинского книгопечатания». Он мечтал об открытии Академии книгопечатания в Украине. Ведь украинцы после чехов были вторыми, которые положили начало книгопечатание, а Иван Федоров уже его восстанавливал как заброшенное, а не основывал. Печатное слово в Украине - это проявление украинской культуры. Печатная книга, как отмечает Огиенко, появилась в Украине 1491 года.

В своем исследовании ученый аргументированно показал, как имперская сила преследовала печатное украинское слово. Для примера он приводит гласные и негласные указы и распоряжения об уничтожении украинских книг. И. Огиенко задумал целую серию книг по этой проблеме, но этому замыслу не удалось осуществиться. «История украинского книгопечатания» осталась отдельной книгой из задуманной серии.

Огиенко перевел на украинский язык Библию. Это сегодня самый полный перевод. Над ним он работал 41 год. Начал в 1917 p., а закончил в 1958 г. Подготовил он перевод полного издания в Канаде. С 41 года 10 лет занимался переводом, а остальные времени ушла на изучение древнееврейского и древнегреческого языков, работу с редакторами, рецензентами, экспертами Библейского Общества, вынуждены через тяжелую жизнь перерыва.

Важно отметить еще одну грань деятельности великого ученого. И. Огиенко всю свою жизнь собирал книги - неоценимые сокровища родного народа. Были среди них и редкие старопечатные книги и рукописи, которые волею судьбы оказались в разных уголках земного шара. Четыре тысячи томов книг профессор Огиенко оставил в Каменце-Подольском, ибо не мог с собой ничего взять. Потом начинает собирать книги в Польше. В Варшаве его библиотека составляла 16 тысяч томов, а в Холме - 20. В Виннипеге в митрополичьих палатах находится третья библиотека Ивана Огиенко, где собраны бесценные раритеты. Здесь и Острожская Библия 1581 года, которой в мире всего несколько экземпляров, и Святославу «Ізборники» 1073 года, и словарь Памвы Беринды и много других. Любовью к Украине, ее языку, истории и культуры проникнут весь многострадальный жизненный путь великого ученого, сподвижника украинского возрождения Ивана Огиенко.

Использованная литература

1. Духовная и научно-педагогическая деятельность И. Огиенко (1882-1972) в контексте украинского возрождения. - Научный сборник, выпуск II; - Каменец-Подольский, 1997.

2. Иван Огиенко (Митрополит Илларион) и воспитание национальной личности. Научный сборник. - К., 1997.

3. Иван Огиенко и современная наука и образование. Научный сборник, выпуск II. - Каменец-Подольский, 2005.

4. Иван Огиенко (Митрополит Илларион). История украинского литературного языка. - К.: Лыбидь, 1995.

5. /. /. Огиенко. История украинского книгопечатания. - К.: Лыбидь, 1994.

6. Николай Тимошик. Голгофа Ивана Огиенко. - К.: Завещание, 1997.

7. Николай Тимошик. «Смиренный богомолец за лучшую судьбу украинского народа» В кн.: И.огиенко. «История ук-раинской литературного языка. - К.: Лыбидь, 1995.

Имя человека, 130 лет со дня рождения которого исполняется 14 января, ныне хорошо известно на Украине. Его называют «великим украинцем», «одним из лучших сынов украинского народа», «ученым с мировым именем», «представителем славной когорты деятелей украинского возрождения», «выдающимся подвижником украинской национальной идеи» и даже «красой нации». Его имя присвоено Камянец-Подольскому национальному университету, Житомирскому училищу культуры, специализированной школе в Киеве. В его честь названы улицы многих городов Украины - Киева, Львова, Житомира, Камянца-Подольского и других. На малой родине - в городке Брусилов Житомирской области ему установили памятник. Национальный банк Украины выпустил посвященную ему монету, а Украинская почта - марку. Учреждена премия его имени (вторая многоотраслевая премия на Украине после Шевченковской). Созданы Всеукраинское общество и Благотворительный фонд с аналогичными наименованиями. Проводятся научные конференции, также соответственно озаглавленные. Массовым тиражом изданы его сочинения (хотя далеко не все). О нем пишут статьи и книги, защищают диссертации о его творческом наследии. Первый канал Украинского радио в течение полугода транслировал специальную программу - тоже о нем. Ну и так далее.

И тем не менее знают об этом историческом персонаже очень мало. Потому что во всем ворохе информации, изливающейся через средства массовой информации, научную и научно-популярную литературу последних лет, почти нет правды. Собирать ее приходится по крупицам. Кем же на самом деле был Иван Иванович Огиенко?

Босоногое детство

Он родился в 1882 году в крестьянской семье. Был шестым, последним по счету ребенком. Детство будущей знаменитости выдалось нелегким. Ему не исполнилось и трех лет, когда в результате несчастного случая умер отец (попал под конскую повозку).

Без кормильца семья оказалась на грани нищеты. Спасая детей от голода, мать раздала их по добрым людям учиться ремеслу. При себе оставила только младшего. С юных лет он вынужден был трудиться, зарабатывая себе на жизнь. В девять лет мать попыталась отдать его в школу, но тут же забрала обратно - у ученика не было сколько-нибудь приличной одежды, чтобы посещать занятия.

Учиться в Брусиловскую четырехлетку он опять пошел через год. А перед этим несколько месяцев работал вместе с матерью в панской экономии, собирая необходимые средства...

Учился Иван неплохо. Педагоги жалели его, уделяли повышенное внимание. Сам мальчик тоже старался... Выучившись грамоте, он сразу взялся обучать соседских детей (в школу ходили не все). Вот только обучал за деньги…

Подработка позволила Огиенко серьезно поправить материальное положение. Он смог позволить себе подписаться на петербургский журнал «Сельский вестник». А еще во время учебы в начальной школе Иван стал сочинять стихи. Причем на русском языке, что, кстати, в очередной раз (в который уже?) доказывает - русский язык не являлся чужим для малорусов. Местные крестьяне воспринимали русскую литературную речь как культурную разновидность того же языка, простонародной разновидностью которого разговаривали они сами.

По окончании четырехлетки Огиенко отправился в Киев, поступать в военно-фельдшерскую школу. Выбор учебного заведения объяснялся просто: обучение там было бесплатным. Правда, выпускник обязан был шесть лет отработать по специальности.

Учился на фельдшера Огиенко вместе с Ефимом Придворовым, известным впоследствии как поэт Демьян Бедный. Они сдружились, соревновались друг с другом в написании стихов, издавали рукописный журнал, где размещали свои творения. Интерес к русской филологии проявлялся у Ивана все сильнее. Но жизненная дорога пока вела его в другом направлении.

Вступление во взрослую жизнь

С окончанием фельдшерской школы Огиенко поступает на военно-медицинскую службу. Более трех лет служил он в Киевском военном госпитале, в отделении психических и нервных болезней (там зарплата была выше), но тяги к занятиям медициной не испытывал. Иван подумывает о смене профессии, учебе в университете. Он сдает экзамены в Острожской классической гимназии, получает аттестат зрелости и настойчиво добивается разрешения оставить службу для поступления в Киевский университет.

Разрешение ему дали, но с непременным условием поступать на факультет медицинский. Однако увлечение филологией все равно берет верх. Медицину Огиенко изучает формально, стараясь больше посещать лекции на историко-филологическом факультете. Декан последнего, выдающийся русский ученый Тимофей Флоринский, заметил студента-медика и, узнав в чем дело, помог ему перевестись. Случилось это в 1904 году.

Чуть позднее тот же Флоринский снова пришел на помощь молодому человеку. Тот после увольнения из госпиталя едва сводил концы с концами и, просрочив время уплаты денег за учебу, был отчислен. Но Флоринский и другой видный ученый Юлиан Кулаковский помогли бедному юноше восстановиться в университете, выхлопотали ему Кирилло-Мефодиевскую стипендию (25 рублей ежемесячно плюс обучение за счет государства).

Забегая вперед стоит отметить, что в будущем Иван отплатит Тимофею Дмитриевичу черной неблагодарностью. После окончания университета Огиенко решил стать профессорским стипендиатом (что-то вроде современного аспиранта). По какой-то причине министерство народного просвещения затягивало его утверждение на кафедре. А деятели украинского движения (к которому уже принадлежал Иван), ненавидя Флоринского за его общерусские убеждения, распустили в обществе слух, что виной всему старый профессор, якобы сделавший политический донос на молодого ученого. И Огиенко не предпринял ничего, чтобы оградить столь много сделавшего для него человека от сплетен, распускаемых соратниками. Но все это будет потом.

Тогда же, в 1904-м, студент-первокурсник о политике не помышлял. К украинству он примкнул в 1906 году под влиянием профессора Владимира Перетца. Не будучи украинцем по происхождению, Перетц, однако, горячо симпатизировал местным сепаратистам и привлек в их организацию своего ученика.

Иван начинает сотрудничать в украиноязычных газетах «Громадська думка» («Общественная мысль») и «Рада» («Совет»), записывается в сепаратистское общество «Просвіта» («Просвещение»). Принял он участие и в издании «Записок Украинского научного общества».

В сочиненных уже в эмиграции мемуарах Огиенко назовет себя «неофициальным редактором» «Записок» и заявит, что оставил их, «разойдясь с М.Грушевским во взглядах на методы работы». Оба эти заявления не вполне соответствовали действительности. «Записки» редактировали Михаил Грушевский (лидер сепаратистов) и Перетц. Иван же работал корректором, иногда переводчиком, хотя, бывало, временно исполнял обязанности секретаря редакции. А уволили его за допускаемые в большом количестве ошибки. Сохранилось письмо Перетца Грушевскому, где первый пытается смягчить вину своего протеже указанием на пережитую трагедию (у женившегося за пару лет перед тем Огиенко умер маленький сын). Но тут же профессор оговаривается: «Конечно, все это не основание выпускать безграмотные книги».

Не просто складывалось и сотрудничество с прессой. Опять же, забегая вперед, нужно указать, что когда в начале 1919 года уже не Ивана, а Ивана Ивановича назначили министром просвещения Украинской народной республики (УНР), бывший издатель вышеперечисленных газет Евгений Чикаленко записал в дневнике: «Знаю его по сотрудничеству в «Раде», человек тупой, дьявольски самолюбивый». Вероятно, уместно будет привести здесь и отклик об Огиенко его университетского коллеги (также украинского деятеля) Василия Зеньковского: «Малоодаренный, но с большими претензиями, озлобленный и мстительный».

Возможно, личные конфликты, но скорее и прежде всего общая политическая ситуация способствовали постепенному отходу Ивана от украинского движения. Он увлекся политикой в период Первой российской революции, когда страну сотрясали революционные бури и казалось, что государственный строй вот-вот рухнет. Однако империя устояла (как выяснилось, ненадолго, но кто ж тогда об этом знал?). И Огиенко оставляет политическую деятельность, сконцентрировавшись на научной карьере.

Профессорским стипендиатом (между прочим, по кафедре русского языка и литературы) он стал. Вопрос в министерстве разрешился благополучно благодаря связям матери его университетского товарища. Звезд с неба не хватал. Его отчет за 1911-1912 годы учебный комитет министерства оценил на тройку (это несмотря на протежирование). Неудачей закончилась попытка протолкнуть в печать составленные Иваном Ивановичем учебные пособия. На этот проект он возлагал большие надежды, рассчитывая получить значительную материальную выгоду, но каждый раз вердикт министерства был одинаков: «Рассмотренное издание признать для учебных заведений непригодным».

И все же карьера получалась! Огиенко сдал необходимые экзамены (в том числе профессору Флоринскому, не ставшему сводить с ним счеты). В 1915 году он становится приват-доцентом Киевского университета. Может, из него и вышел бы какой-никакой ученый, но коррективу в судьбу внесла революция.

К вершинам власти

С крушением монархии Огиенко вспомнил о своем украинстве. Только вчера составлявший пособия по русскому языку, теперь он требует вытеснить этот язык из системы образования, выступает с публичными лекциями, доказывая необходимость украинизации, и, конечно же, мечтает о высоких постах. Поскольку основные хлебные должности уже расхватали, Иван Иванович обратил внимание на нишу, политиками пока не освоенную. Он разрабатывает проект создания самостоятельной украинской церкви. Главный пункт плана - назначение самого Огиенко генеральным секретарем (министром) вероисповеданий.

Через знакомых церковников (и среди них нашлись политиканы) проект в конце 1917 года передали председателю Центральной Рады Грушевскому. Но тот - старый масон - относился к Церкви скептически и лишь отмахнулся: «Обойдемся без попов!»

Какую церковь собрался создавать Огиенко? Ответ он дал в мемуарах, подчеркнув, что «самым большим недостатком Украинской революции» было то, что она «пошла без своей церкви». Будет ли церковь православной или униатской - Ивану Ивановичу было все равно. Главное, чтобы она служила украинской революции. Не понявшая глубины замысла Центральная Рада тем самым нанесла разработчику проекта тяжкую обиду...

Новую карьеристскую попытку он сделал уже в 1918 году после краха центральнорадовцев. Теперь, однако, искал должность не через религию, что было вполне объяснимо - министерство вероисповеданий на Украине создали, но министерский портфель предложили не Огиенко.

Иван Иванович оказался в числе деятелей, явившихся к новому правителю - гетману Павлу Скоропадскому с идеей немедленной украинизации Киевского университета. Всячески поддерживавший украинство гетман все же понимал, что предложенная мера приведет к быстрой гибели крупнейшего научного и учебного центра страны. Он отказал посетителям (потом в мемуарах называл ту идею абсурдной). Вместе с тем, не желая обидеть «патриотов», Скоропадский дал согласие на создание параллельно с действовашими университетами других - украиноязычных. Вряд ли он питал иллюзии относительно научной ценности таких учреждений. Цель их создания была исключительно политическая.

Первый украинский университет решили открыть в Киеве. Но руководящие должности вновь распределили без Огиенко. А потому это заведение его не интересовало. Иван Иванович ухватился за другую возможность - учредить университет в Камянце-Подольском. Там замаячила перспектива стать ректором. Гетманский министр просвещения Николай Василенко очень сомневался в целесообразности создания вуза в глухой провинции. Но кандидат в ректоры настоял на своем.

Так же негативно отозвались об «Украинской культуре» Дмитрий Дорошенко, Юрий Иванов-Меженко, Данило Щербакивский. Зато книга привела в неописуемый восторг Симона Петлюру. И дорвавшись до власти Симон Васильевич пригласил Огиенко занять пост министра просвещения...

Конечно, Иван Иванович согласился. Впрочем, зная, как быстро меняются в УНР министры, он обусловил согласие сохранением за собой ректорской должности. Предчувствие его не обмануло. Через три недели после получения Огиенко министерского порфеля правительство бежало из Киева (к городу подступали красные). Кочуя по стране вместе с другими министрами, Иван Иванович штамповал указы (главный из них - о тотальной украинизации всех типов школ), но реальной власти, чтобы воплотить их в жизнь у него не было. Спустя три месяца - в апреле 1919 года - перестал он быть министром и формально.

«Несчастье - да и только!»

Новый карьерный взлет последовал осенью. Огиенко получил давно желанный пост министра вероисповеданий УНР. Только территория самой УНР сжалась к тому времени до размера нескольких уездов. Вскоре, не желая сдавать свою временную столицу Камянец-Подольский наступавшим белогвардейцам, Петлюра пригласил туда польские войска, а сам сбежал, оставив договариваться с оккупантами женатого на польке Ивана Ивановича. Огиенко получил еще одну должность - главноуполномоченный...

Уже в эмиграции он напишет на сей счет специальные воспоминания, скромно озаглавив их «Спасение Украины». Иван Иванович будет рассказывать о «большом значении» своей деятельности, благодаря которой, дескать, «на целый год» сохранилась украинская государственность. В действительности никакого значения его деятельность не имела. Всем распоряжались поляки, буквально издевавшиеся над местным населением. С «главноуполномоченным» никто не считался. «Огиенко существовал фиктивно, как «ходатай» по украинским делам», - напишет потом личный адъютант Петлюры сотник Александр Доценко, присланный в Камянец разведать обстановку.

Утешался Иван Иванович только когда оккупационные власти оказывали ему знаки внимания. «О, они такой мне обед устроили - с такой помпой как для украинского министра», - радостно сообщал он тому же Доценко непосредственно всед за жалобами на притеснение населения. «Для меня, - вспоминал сотник далее, - сразу после этого стало ясно, что этот человек был доволен своим положением из-за одного слова «министр». Несчастье да и только!»

Реальной должностью, занимаемой Огиенко, оставалась ректорская. Вот ее он и сохранил еще почти на год. Ну а потом пришлось удирать с поляками...

На чужбине

В эмиграции Иван Иванович сотрудничал с режимом Юзефа Пилсудского. На средства польского правительства издавал свои научные труды. И, надо признать, некоторые из них были довольно интересны из-за приводимых фактических данных. Интересны тем, что наглядно и помимо желания автора опровергали распространявшиеся им мифы о древности украинского языка, чуждости украинцам языка русского... Трудно сказать, включал ли Иван Иванович подобные факты в свои книги по недомыслию или руководствовался остатками совести ученого, не считая возможным замалчивать истину. Хочется думать о человеке лучше...

Потом он пошел в услужение к гитлеровцам. В 1940 году вновь взялся за реализацию давней мечты - создание Украинской церкви, которая, по его словам, должна «превратить неустойчивую украинскую массу в сознательную нацию». Огиенко принял монашество (под именем Иларион), у иерархов неканонической Польской автокефальной православной церкви выпросил себе сан «епископа», за ним - «архиепископа» и, наконец, «митрополита». Слал приветствия Гитлеру. В конце войны перебрался в Швейцарию. Оттуда - в Канаду, где «церковную» деятельность продолжил.

Современные огиенковеды удивляются «поразительным переменам», произошедшим с «митрополитом Иларионом» за океаном. Горячо симпатизировавший ранее униатам, он внезапно обрушился на них с резкими нападками. Между тем объяснялось все просто. В Канаде Огиенко был поставлен в необходимость конкурировать с греко-католическими архиереями за души (а точнее - за карманы и кошельки) украинской диаспоры. Характерно, что все обвинения против оппонентов строились «митрополитом Иларионом» не по религиозной линии. Какая церковь истинная - не интересовало ни его, ни его конкурентов, ни всю их «паству». Поэтому споры велись вокруг политики. «Уния загнала Украину под Москву!», «Уния разбивает единство украинской культуры!», «Уния - самая большая трагедия украинского народа!» - с такими лозунгами выступал Иван Иванович. Политическую борьбу он вел до глубокой старости. Умер «митрополит» в 1972 году.

Советские пропагандисты когда-то писали об Огиенко, как об отщепенце, перед которым лежит «путь позора и вечного забвения». Пропагандисты «национально сознательные» сегодня утверждают обратное: забвение Огиенко не грозит, имя его золотыми буквами вписано в историю Украины. Думается, обе стороны в чем-то правы, а в чем-то - нет.

Забвению сей деятель не подлежит, но имя его вписано в историю совсем не золотыми буквами. Нет ничего тайного, что не стало бы явным. Это касается всех. Правда об Огиенко медленно, но верно выходит наружу, освещая пройденный им долгий путь. И путь этот - путь позора.